Поговорим?

День не задался с самого утра. На улице лил, не останавливаясь, сильный дождь, подходящий под настроение старого Фредди, которому давно уже плевать, что на его место поставили другого. Но грустит он не за себя, а за своих друзей, которые пытаются выглядеть бодро, хотя по их внешнему виду так и не скажешь.

Пройдя по длинному, шахматному коридору, старый Фредди остановился у одного из дверных проемов, где в данный момент репетировали новые аниматронники.

"Крашенные куклы"

Не задерживаясь, он побрел дальше, по излюбленному коридору. Иногда это место может показаться большим, но это совсем не так. Эти длинные коридоры, выстланные черно-белой плиткой стали вечным заточением для "Фредди и кампании"  без радости, без чувств...

"Крашенная-кукла-Мистер-Той-Фри еще не понял. Но когда время придет, это место тоже станет для него могилой".

Завернув за угол, он наткнулся на Мангл, единственную, по его мнению, разумное существо в этом месте. Побитая, поломанная, она никого не винила, продолжала радоваться этой никчемной жизни, иногда даже останавливала перепалки между Старыми и Новыми, но в тоже время она была сама по себе. Никогда она не приближалась близко к Той Фредди, держалась подальше и от Старых аниматронников. Но однажды, также прогуливаясь по пиццерии, он наткнулся на своего хорошего приятеля Фокси, пристально разглядывающего старые фотографии, где Мангл была еще Не Мангл, где она стояла в обнимку с Чикой, вся такая милая, невинная и было видно, что она была счастлива. В этот момент на лице у Фокси расцветала улыбка, такая, которую старый Фредди еще никогда не видел. В этот момент он был счастлив за лиса-пирата.

"Возможно, они сделают друг-друга счастливыми" 

С этих пор лис выглядел чуточку бодрее, а Мангл наконец-то решила заговорить с ними. 

Хотел ли мишка тоже иметь такого человека, чтобы можно было излить душу,  поговорить? Иногда. Ночами, когда здание погружалось во мрак, когда он и его друзья начинали сходить с ума и биться в судорогах от боли и ненависти, только наутро, когда все проходило, ему хотелось заплакать, закричать, вырвать все последние чувства и желания или просто умереть, дважды.

- Здравствуйте, Леди,- Фредди садится на пол, рядом со светловолосой, она моментально реагирует, поворачивает голову и мило так улыбается,- как у вас дела?

- Все как всегда,- девушка продолжала улыбаться,- как... Фокси?

- Почему бы тебе самой не спросить у него?

Собеседница зарделась, а Фредди ухмыльнувшись реакции девушки прикрыл глаза откинув голову назад, рассматривал потолок, на котором так выделялись множество царапин. Он знал, что происходит с ней по ночам. Она, как и они бьется в конвульсиях, забирается на стены и потолок, бьется головой, что бы хоть как-то это остановить. Но она сильнее, чуточку, но сильнее этих детей, которые просыпаются в них по ночам. 

- Я...я же такая ужасная!

Девушка отворачивается, мотает головой в поисках чего-то, наверняка своего второго глаза. 

- Эй,- тянет Фредди, кладет руку в потрепанной перчатке на ее колышущееся плечо, та вроде бы успокаивается,- не говори так, ты прекрасна.

Девушка вновь улыбается. Она не жаждет самых красивых слов в ее строну, ей достаточно одной улыбки, одного теплого, дружеского взгляда, чтобы улыбнуться в ответ.

Они разговаривают. Где-то час, может два, пока в комнату не заваливается рыжеволосый, по его виду можно было сказать, что он очень счастлив видеть тут своего приятеля, но больше всего рад видеть Мангл, которая смущенно отводит глаза и продолжает улыбаться уголками губ. 

Фредди прощается с лисами и уходит, оставляет на едине, им это нужнее. Оба поломанные, с трудными судьбами, они нашли друг-друга. 

Отойдя от комнаты на пару метров, он слышит песню до боли знакомую. Поворачивает голову и идет в строну звука. Чем ближе, тем отчетливее слышится голос, музыка, спокойная, не раздражающая. 

Дойдя до источника звука, он с нескрываемым удивлением смотрит на нового Фредди. Вид у него немного помятый, в руке микрофон, тот самый, его. Оглянувшись, посмотрев по сторонам, как буд-то переходит дорогу с огромным потоком машин (хотя, от куда ему знать). Он прошел вглубь комнаты, слушая внимательно, то, как Новый исполняет старую песню, ту самую, их первую 1987-го.

Той Фредди его не видит, в комнате темно. А когда помещение наполняется тишиной, старый Фредди собирается уходить, помотав головой и прогоняя воспоминания. 

Но его останавливает пронзительный взгляд голубых глаз. Они светятся в темноте и освещают все вокруг. Новый смотрит, как буд-то хочет прожечь его взглядом.

-Ты слышал..?- шепчет Той Фредди.

- Песню? Да. Это было самое отстойное, что я когда либо слушал,- Старый лжет, он прекрасно понимает, что за эти тридцать лет, проведенные в этой тюрьме, это было самое прекрасное, что доходило до его ушей,- у тебя нет таланта.

Тем не менее он продолжает врать. Собеседник замирает, снова смотрит, прожигая дыру, потом неловко мотнув головой пожал плечами. 

- Поговорим?

Вопрос отдается болью в голове, голос кажется совсем не звонким, а скрипящим, убийственным. Фредди прижимает руки к лицу, чтобы хоть как-то это облегчить. Такое бывает. Ближе к ночи. Но все тут же проходит, стоит увидеть его ясные, точно небо, нежно-голубые глаза. Не такие, как у него. У него в глазах можно увидеть человеческую боль, ненависть к людям, который изо дня в день приходят развлекать сюда своих детей. Он рад, что в голубых глазах напротив нет этой боли, но есть другое, что очень ярко выражено, и поломанный Фредди понимает это.

- Почему ты грустишь?

Воздух начал сгущаться и в комнате стало душно. Темнота давила на глаза. Единственное, что было видно, это то, как, горящие тоской, голубые глаза на миг удивленно расширились.

- Бесят.

- Что?

-Не будь идиотом, Фред. Ты сам же был на моем месте. Эти дети, которые постоянно кричат и чтобы ни попало им в руки, это ломается. 

-Это ты про Мангл,- Новый стушевался, отвел взгляд, рассматривая детские рисунки,-верно? Но, по крайней мере, сейчас с ней все в порядке, она счастлива. Фокси ей очень нравится, а она нравится ему, так что...

- А ты? Тебе кто-нибудь нравится?

- Мне нравятся твои глаза.